Обо всем по порядку. 27 сентября совет и ревизионная комиссия Днепропетровского областного ВСР собрались на совместное заседание. Участвовало в нем 8 человек – большей частью, рабочие. Среди рассмотренных вопросов обсуждалась ситуация с объявленным председателем ВСР Бондарчуком на 2 октября в Киеве учредительным съездом т.н. РПУ(мл). Собственно говоря, создание партии, имеющей в своем названии слово «рабочая» – штука не праздная и для рабочих активистов важная. Тем более, что у этих активистов есть продуманное видение того, как должна функционировать такая партия, какими нормами она должна руководствоваться в своей организационной работе. Значит, в работе съезда нужно постараться участвовать и точку зрения днепропетровских рабочих обязательно донести. Однако перед ВСР Днепропетровщины тут вставало неожиданное препятствие. На последнем собрании исполкома ВСР вышеупомянутый Бондарчук накинулся с кулаками на члена их организации – рабочего-токаря, председателя независимого рабочего профсоюза. Этот, а также несколько подобных инцидентов, вызывали вполне обоснованные подозрения, что Бондарчук испытывает какую-то болезненную личную неприязнь к рабочим. Не исключалось, что, вместо того, чтобы отразить на киевском мероприятии свою позицию, днепропетровским работягам, потратившим не лишние и не из депутатской пенсии деньги на проезд, пришлось бы просто выдерживать агрессивные приступы Бондарчуковых психозов.

Как избежать такой контрпродуктивной коллизии? Рабочие подумали, посовещались и решили – поручить представлять на съезде их интересы двух киевских интеллигентов из левых организаций. Ну, на рабочих истеричный «Василич» кидается, может, на интеллигентов не будет? А делегатам своим дали строгий наказ, за что именно и как они должны голосовать. Вот соответствующая цитата из протокола собрания:

«Послать делегатов на учредительный съезд РПУ (мл) от областной организации ВСР с наказом голосовать за устав, в котором: – усилено влияния в партии первичек и «рядовых» членов партии; – прием и исключение – только в первичках; – члены выборных органов партии состоят на учете в первичках при трудовых коллективах; право первичек на отзыв члена партии состоящего на учете в этой первичке из партийного органа любого уровня; – роспуск партийных организаций возможен только решением съезда, собрания; конференции, большинством голосов от состоящих на учете, или избранных делегатов; – ЦКК подотчетно только съезду (и соответствующим конференциям).
«За» – 7, «против» – 1, «воздержался» – 0».

2 октября, вооружившись выписками из протокола, делегаты от рабочей организации Днепропетровщины подходят к столику, где регистрируют делегатов съезда будущей «миллилитровой» партии. Уже на подходе начались странности. Лысоватый мужчина в годах (позднее он стал членом ЦКК РПУ (мл)) кричал в дверях «Лейба Троцкий форева!» На уточняющий вопрос «Вы о чем, товарищ?» уточнений не последовало. Не то мантра, не то пароль, не то проповедь главной святой заповеди – не ясно и по сю пору. Затем милая девушка, бывший платный функционер Киевского горкома КПУ, а в тот день избранная вторым секретарем РПУ (мл) очень решительно объявила, что регистрировать нас делегатами не будет. Потому что так «вчера решило» какое-то бюро оргкомитета. Девушке вежливо объяснили – решать вопрос с признанием полномочности делегатов учредительного съезда следует не по произволу двух-трех лиц, а органом, избранным этим съездом, с последующим утверждением опять же таки на съезде. Девушка предпочла странную тактику – поупиравшись, пообещать «там посмотрим» и старательно заградить с помощью нескольких человек, в том числе, лысоватого фана Троцкого, вход днепропетровским делегатам на мероприятие. Пускать в зал их напрочь отказывались.

Пока будущий вторсек куда-то там смотрела, остальные делегаты избирали президиум, выступали гости – а вопрос с представителями днепропетровских рабочих все что-то не рассматривали и не рассматривали. Это было тем более странно, что на съезде партии, назвавшейся «рабочей», четыре пятых из 42 делегатов (каждый второй позднее был избран членом ЦК – вот же ж любят некоторые пустые регалии!) были сильно пожилыми людьми. Неужто мнение рабочих, политическим авангардом которых провозглашают себя эти пенсионеры, им самим не интересно? Что ж, узнаем. Почему-то и кем-то записанные в неугодные делегаты стали со стороны загражденных для них дверей обращаться непосредственно к остальным делегатам с просьбой решить вопрос с Днепропетровском. Что тут началось! В сторону «возмутителей спокойствия» стало подтягиваться подкрепление, главным образом, из числа «лидеров». Постепенно количество «создающих пробку на проходе» выросло до полутора десятков человек. С каждым новым пополнением на эту группу находили вспышки агрессии, они пытались грубо толкать представителей рабочего Днепропетровска. Но двоица им попалась крепкая, и вспышки быстро угасали.

Помимо примитивного толкания, «неудобных» пытались «урезонить» и другими способами, кто во что горазд. Тут можно сделать следующие наблюдения из познавательного общения с присутствующими. Последние делились на две неравные категории. Во-первых, большинство – недавние мелкие платные функционеры КПУ и ЛКСМУ, исключенные и лишенные своих кормушек, и теперь ищущие, куда бы приткнуться. Эти выходцы из КПУ принесли оттуда худшие черты и, с позволения сказать, методы работы. Во-вторых, это представители нескольких многолетних атомизированных сект по 1-2 человека. Их нетерпимость отличалась редкой и непрошибаемой никакой логикой истеричностью. Словом, звучал хор старых, избитых штампов, которые прочувствовал на себе каждый, кто сталкивался с публикой первого и второго типов. На нас орали «провокаторы» (занятно, что иногда это были те же люди, которые точно также вопили в наш адрес «провокаторы, критикующие КПУ», когда много лет находились в других партийных «кустиках») Нам грозились «позвать милицию» (и тут же, после ответа «зовите», затухали с этой глупой идеей). Г-жа Бойчук, в свое время сжигавшая газету «Рабочее Действие», «осмеливавшуюся критиковать» КПУ и ВСР, теперь шипела «подонки из КПУ, как вы смеете спорить с женщиной?» Это при том, что оба представителя Днепропетровска никогда не были членами КПУ и всегда ее жестко критиковали. Всегда, а не после отлучения от платных должностей. Некий Иван Алтухов, дяденька в возрасте из Запорожья, нагло врал в лицо, утверждая, что нам «следует уходить, так как ваш вопрос уже сегодня голосовали на съезде». Его тут же поймал на лжи – другие делегаты признали, что ничего такого не было. И что? А ничего, Алтухов тут же стал визгливо упрекать представителей днепропетровских рабочих в «нарушении этики». Не лжецу говорить об этике, не так ли? Видный член «оргкомитета», по профессии адвокат, с досадой назвал одного из двух оппонентов «крючкотвором». Да уж, в устах адвоката это высшая похвала, признание, что уели его же излюбленным оружием. Впрочем, показательно, что «видный активист рабочей партии – адвокат» называет крючкотворством ни что иное, как настойчивое требование соблюдать демократические процедуры при учреждении партии, претендующей на выражение интересов пролетариата.

Нам даже, для разнообразия, «по-хорошему» пытались пояснить, что мы присутствуем при «историческом моменте», «ведь Бондарчук смог собрать целых сорок человек!» Тоска одиночек-сектантов по «большой» структуре, которую сами они сделать не могут, зато готовы пользовать оргусилия других, сыграла с ними злую шутку – за «батальоны пролетариата» принимается четыре десятка пенсионеров. А тут еще мы, со своим «негативом». «А вот не нужно видеть негатива, не нужно!», – заклинал нас собеседник.

Видя нерасторопность своих приближенных «маршалов», вынужден был появиться и сам буонапарте-Бондарчук. Или не буонапарте. Тот все таки был француз, а в Украине был свой, доморощенный претендент в наполеончики, да еще и социалист – Симон Василич Петлюра. Бондарчук царственно берет двумя пальцами протокол собрания ВСР Днепропетровщины, читает рабочие предложения в партийный устав, и брезгливо уцедит: «Это нам не документ».

Мы просто пожимаем плечами. Не документ, значит. Что ж, о наплевательском отношении «фюрера миллилитровых пенсионеров», по недоразумению еще занимающего должность председателя ВСР, к решениям рабочих собраний пролетарии разберутся. Позже. А пока – давайте-ка, выносите вопрос с признанием нас делегатами непосредственно на съезд. Бондарчук вместо ответа отчаливает в сторону нагретого места в президиуме.

Пробка в дверях и споры продолжаются, продолжая выявлять неприглядную картину происходящего. Наконец, решительность двоих дает свои плоды. Нехотя «лидеры», «чтобы не было скандала, мешающего проведению мероприятия», дают добро, чтобы «мандатная комиссия вынесла вопрос с днепропетровцами на съезд». Съезд голосует – не пускать. Мотивации вполне на уровне «закрытого клуба» или жестко регламентированной секты со всезнающими и все заранее решающими гуру наверху – во-первых, «у нас особый съезд, дискуссий нам не надо», а, во-вторых, решено, что «делегаты от Днепропетровщины не собираются учреждать данную партию». Вот так.

Будем объективны. Среди собравшихся в зале, вне сомнения, все же есть некоторая доля искренних людей, по-своему болеющих за дело рабочего движения. Однако, к сожалению, они пока не видят даже самого очевидного – червоточины, губящей их хорошие мотивы с самого начала на корню. Речь идет о рабочей демократии, этих самых демократических процедурах, которые для адвоката «крючкотворство», а для наполеончиков, личным решением плюющих на мнение пролетарских организаций, – «не документ». Даже на них на самом первом своем съезде РПУ(мл) дает сбой, продолжая крутиться дальше уже на не-рабочем и не-демократическом ходу. Грустно, девочки и мальчики, дедушки и бабушки. Не нужно быть осьминогом Паулем, чтобы предсказать незавидную судьбу такой вот «партии», которой никогда не суждено стать даже одним из отрядов рабочего движения. А насчет попытки слепить разношерстные по происхождению элементы «из того, что было» в свое время хорошо сказал на смертном одре мудрый Будда – «состоящее из частей подвержено разрушению».